Site icon Подружке на ушко

Как я охамевшую родню с маминой дачи выселяла. И смешно, и грустно, что есть такие родственнички

Мама у меня всегда была человеком скромным и тихим. За всю мою жизнь я не помню, чтобы она с кем-то конфликтовала или выясняла отношения. Да я даже не помню, чтобы она голос на кого-то повышала.

В своей семье она была белой вороной, там что у бабушки глотка луженая, что у маминой старшей сестры. Ну и характеры там простые до изумления.

Я пошла в мамину родню, но с поправкой на мамино воспитание. То есть орать могу и умею, но делаю это крайне редко, только в исключительных случаях. И вот мне недавно такой случай предоставился.

У мамы есть дача, они ее еще с отцом покупали. Одно время там выращивали картошку, морковку и все, что полагается на порядочном огороде.

Родня пыталась пару раз туда нос сунуть, но папа им быстро охотку отбил. Он мамину родню на дух не переносил и старался, чтобы наши семьи не соприкасались.

— Ничего хорошего от них ни я, ни Лена не видели, всегда им только дай да дай, — говорил папа. Лена — это моя мама, кстати.

Последние несколько лет родители уже были не в силах на огороде копаться. У мамы проблемы с давлением, а папа был после шунтирования, врачи советовали им поберечься. Я же училась в другом городе и помогать не могла.

Тогда они решили завязать с огородничеством, но на дачу ездить не перестали. Приезжали просто жить на природе, мама иногда с цветами возилась, но без фанатизма.

Дом там был приспособлен для почти круглогодичного проживания — утеплен, удобства внутри, только вода была летняя.

Прошлым летом папа умер. Маме, разумеется было не до дачи. Они с папой до последних дней нежно и трепетно друг к другу относились.

Я очень боялась, что она потери не переживет. Даже на одно время переезжала к ней. Но мама через пару недель оправилась и «выгнала» меня.

— И не стоит надо мной трястись, удумала тоже! Я еще в силах, сама многое могу, а ты давай своей жизнью занимайся, нечего около меня высиживать, — смеялась она на мой сотый по счету вопрос, точно ли мне надо переезжать.

Я и переехала обратно в город, где училась. От мамы всего пара часов на машине. Каждый день не наездишься, конечно, но выходные я старалась проводить там.

С мамой по поводу дачи мы разговаривали еще зимой. Она сетовала, что летом туда не попали, переживала, что дом к зиме не подготовили и намеревалась по первому теплу ехать туда.

Я как раз тогда купила старенькое авто, поэтому вызвалась маму отвезти. На том тему и закрыли.

А тут уже конец мая, а мама все про дачу ни гугу. Я про нее вспомнила, когда на работе коллега начала жаловаться на град, который цветы побил. Позвонила маме.

— Мам, когда мы на дачу-то поедем? Я забыла про нее, а ты и молчишь.
— Да я себя что-то не слишком хорошо чувствую, вот решила повременить, — отозвалась мама, но я по голосу прям чувствую, когда она врет.

— И плохое самочувствие у тебя с апреля месяца? Ну мне-то не ври, — настаивала я.
— Ой, у меня там на плите все убегает, пока! — По-детски свернула разговор мама и я поняла, что дело тут нечисто.

В ближайшее выходные я приехала в маме и вытрясла из нее правду. Оказалось, что мамина сестра, пользуясь ее неадекватным состоянием после похорон отца, выпросила ключи от дачи, а то «внучков вывезти никуда не получается, а так хоть воздухом подышат».

Стоит понимать, что внучков там штук пять было от ноля до семи лет, у тетки два сына и дочь, которые и порадовали ее таким прибавлением.

Больше мама ключей от дачи не видела. Пару раз звонила сестре, но она ловко включала дурочку и уходила от темы. Меня там от злости чуть не порвало на месте.

Это надо настолько быть бездушной скотиной, чтобы воспользоваться горем родной сестры для улучшения своего положения!

Я еле дождалась утра, чтобы рвануть на дачу. По ночи меня мама не пустила, закрывая собой двери, поехала я в пять утра. С собой я ее не взяла, нечего ей там пока делать.

На даче никого не было, видимо похолодание и дожди выгнали родственничков с дачи. Котел-то отопления папа еще до своей смерти снял, что-то там менять хотел, но не успел.

Ключей у меня не было, но мы с мамой обе собственницы, поэтому я вызвала мастера, предъявила документы и мне вскрыли дверь, а за дополнительную плату сразу же и замок поменяли, я его по пути купила. Отвоевывать ключи я не собиралась.

Что в доме творилось — мама дорогая! Всю веранду завалили детскими развлекалками вроде машинок, на которых ездить можно, бассейн, батут, качельки пластиковые, ходунки и прочее, все это кучками валяется.

По дому пластилин, краски, рисунки детские раскиданы, детские шмотки. В ванной смеситель свернули, на кухне гардины выдрали, кухонный гарнитур весь покоцанный, стены местами разрисованные.

Да кошмар полный, все не перечислить. У меня слезы на глаза навернулись, родители столько сил вложили, тут всегда такой уют был, пока этот табор не прошелся.

Во дворе меня ждали новые открытия. Там были разбиты грядки. А ведь родители специально сеяли там газон, но от него уже только воспоминания остались.

По участку прям видно было, где стояли бассейн и батут — там трава вытертая до проплешин.

Я все это великолепие пофотографировала, сняла на видео, а потом уехала. Находиться там не было никакого желания. Да и ждать родню не хотелось.

Маме я показала фото, рассказала про смену замка и запретила общаться с сестрой, когда та начнет обрывать ей телефон. А она начнет.

— Сама с ней не разговариваешь, звонки сбрасываешь. Отправишь смской мой номер, пусть звонит мне, я уж с ней пообщаюсь.

Мама пыталась что-то возразить, но я настояла на своем. Тетка ей все нервы вытрепет, а об меня зубы обломает. Мама восприняла мои доводы и согласилась.

Звонок от тетушки поступил в четверг днем. Она возмущенно, на крике, пыталась выяснить, с чего это сестра не берет трубку, а на даче поменяны замки.

Я высказала родственнице все, что думаю по поводу ее поступка и сказала, что еще и стребую с нее деньги за все, что они там натворили.

Иначе про свои вещи, оставленные там, она может забыть. Мне они не нужны, но распродам, чтобы хоть как-то восполнить ущерб.

— Вот еще, платить я тебе буду, разбежалась! Сейчас сын приедет, замок вскроем, заберем вещи и подавитесь вы своей дачей, — орала тетка.

— Давайте-давайте, а я на вас в полицию заявление напишу, что вы вломились в дом и обокрали нас. Всем табором под статью влетите, — оповестила я ее о планах.

Тетушка осеклась, видимо, до нее не доходило, что так тоже можно. Дача-то не ее, докажи потом, что тебя пустили. Что-что, а когда пахнет паленым она быстро чуяла.

— И не стыдно тебе на родню кляузы писать? Пожалели дачи для детей, сами туда и носа не казали весь год! Спасибо лучше нам сказали бы, что присмотрели!

Я только рассмеялась, спасибо им! А рожу малиновым вареньем не намазать, помощники! Сказала тетке, что на подумать у нее есть время до субботы, и положила трубку.

Потом со мной созванивался ее старший сын, он среди них самый вменяемый. По крайней мере, орать сразу не начинает.

С ним мы договорились, что они восстанавливают сами все, что было испорчено, я отдаю им их вещи и мы расходимся миром.

На ближайших выходных у нас на даче кипела работа. Тетка не приехала, зато были оба ее сына и зять.

Они поправили и смеситель, и гардину, переобшили испорченные стены, короче, привели дачу в максимально приближенное к первоначальному состояние. На газон и мелкие дефекты я уже махнула рукой, пусть забирают скарб и едут восвояси.

Вот так я отвоевала обратно нашу дачу. Не устаю я поражаться наглости некоторых людей. Правильно говорят «с такими родственниками врагов не надо».

Источник

Exit mobile version